Капитан первого ранга - Страница 71

Иметь с ним дело будет не так-то просто. На шканцах не должно быть никакого разлада; надо проследить, чтобы Паркер отвечал за повседневную жизнь корабля, не подрывая либеральными поблажками свой авторитет. Это не означало, что Джек Обри был либерал, напротив, он был служака, не давал команде потачек и любил, когда на корабле все сверкает. Но ему довелось в свое время служить на судах, превращенных палочной дисциплиной в плавучий ад, и он никому не позволит превратить свой корабль в пыточную тюрьму.

— Вон он, — произнес Джек, кивнув в сторону «Поликреста». В его голосе прозвучали извиняющиеся нотки.

— Это он и есть? — переспросил Стивен. Это было трехмачтовое судно: очень хорошо удифферентованное, довольно высоко сидящее в воде, однако он даже не решился назвать его кораблем. Сверкающие чернью борта с яркой полосой лимонного цвета, нарушаемой крышками портов, также покрытыми чернью, выше полосы лимонного цвета проходит голубая, а над ней — белая полоса. На обеих оконечностях украшения из сусального золота, достигающие голубой полосы. — Он мне вовсе не кажется таким уж странным, за тем исключением, что с обоих концов у него острые обводы, без выступа на носу и той седловатости, к которой мы привыкли. Но, в конце концов, те же замечания можно было бы отнести к каракке, на которой совершил свое плавание Святой Брендан. Не понимаю, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

— Так его каракка управлялась хорошо? Могла двигаться против ветра и течения?

— Конечно. Разве она не достигла Благословенных островов?

К пятнице настроение Джека поднялось. По крайней мере, оно было лучше, чем тогда, когда он впервые взял в свои руки управление кораблем, выводя его из протяженной гавани Порт-Магона в море. Пуллингс привез с собой семерых недовольных и набыченных, но первоклассных матросов с «Лорда Морнингтона», а листовки Скрайвена соблазнили пятерых юношей из Сейсбери прийти на судно, чтобы «семь раз отмерить». Но самое лучшее было впереди. Джек и Стивен стояли на палубе, рассчитывая вовремя попасть на торжественный обед Пуллингса и ожидая в сером тумане, когда бестолковые новички, понукаемые мистером Паркером и боцманом, спустят на воду баркас. Тут к борту подвалил внезапно вынырнувший из полумрака ялик. В нем сидели два моряка в коротких однобортных бушлатах с бронзовыми пуговицами, белых панталонах и брезентовых зюйдвестках; у парней были длинные косицы, в ушах золотые серьги, на шеях черные шелковые платки. В них невозможно было не узнать военных моряков, и Джек, опираясь о поручни, внимательно разглядывал незваных гостей. К своему изумлению, в одном он узнал Баррета Бондена, своего бывшего старшину рулевых, в другом — еще одного бывшего матроса с «Софи», имя которого успел позабыть.

— Пусть поднимаются на борт, — произнес он. — Бонден, поднимайтесь. Рад вас видеть, — продолжал он, глядя на стоявшего на шканцах Бондена с широкой улыбкой. — Как поживаете, а? Надеюсь, лучше всех? Вы доставили мне какое-то сообщение?

Это было единственное разумное объяснение того, что моряк добрался до него по неспокойным водам Спитхеда: самая жестокая за годы последних войн насильственная мобилизация подчистую выгребла с суши всех опытных матросов. Однако на ленточке шляпы в руках Бондена не было названия корабля, а в его восторженности было нечто такое, что пробуждало в Джеке надежду получить достойное пополнение.

— Никак нет, ваша честь, — отвечал Бонден. — Дело в том, что наш Джо, — он ткнул пальцем в сторону своего спутника (разумеется, это был Джозеф Плейс, кузен Бондена, работавший со становым якорем, из вахты правого борта, немолодой, туповатый, но в трезвом виде надежный как скала и великолепный мастер по завязыванию морских узлов), — сказал, будто вы снова снаряжаетесь в поход. Вот мы и пришли от Приддис Хард, чтобы записаться к вам добровольцами, если только для нас найдется местечко.

Если бы не субординация, Джек пустился бы в пляс на радостях.

— Уж для вас-то место найдется, Бонден, — отозвался он. — А вам, Плейс, придется заработать себе место, научив парней вязать свой знаменитый узел «Мэттью Уокер». — Эту шутку Джозеф Плейс не понял, однако у него был довольный вид, и он, отдавая честь, коснулся лба костяшками пальцев. — Мистер Паркер, будьте добры, запишите этих моряков: Плейс, полубаковый, и Бонден, мой старшина рулевых.

Через пять минут Джек и Стивен оказались в баркасе, на руле привычно сидел Бонден, как бывало во многих кровопролитных вылазках на испанское побережье. Как ему удалось остаться на свободе и пробраться через весь огромный порт, где ощущалась такая нехватка в матросах, Джек спрашивать не стал: все равно в ответ он услышит какую-нибудь сказку на ночь. Поэтому, когда они стали приближаться к смутным очертаниям гавани, Джек Обри поинтересовался:

— Как поживает ваш племянник? — Он имел в виду Джорджа Лукока, весьма многообещающего юношу, которого назначил на должность мичмана на «Софи».

— Наш Джордж, сэр? — негромко переспросил Бонден. — Он на борту «Йорка». А «Йорк» со всей командой находится на дне Северного моря. Джордж был на нем всего лишь фок-мачтовым. А перед тем как наняться на «Йорк», он сбежал с доминиканского судна.

— Он бы мог сделать карьеру, — произнес Джек, покачав головой.

У него перед глазами стоял этот молодой человек, сиявший под лучами средиземноморского солнца от радости после своего производства в офицерский чин; он вспомнил, как блестела в руках мичмана полированная бронза секстана — знака принадлежности к обитателям шканцев. Джек также припомнил, что «Йорк» сошел со стапелей верфи пройдохи Хикмана, об этом судне ходили слухи, что в его трюме не нужно было фонаря из-за свечения гнилого дерева. Это корыто было построено из такого гнилья, что не могло выдержать настоящего шторма. Поистине это был плавучий гроб, оплаканный десятками вдов.